Это было за четыре дня до Рождества. Дух сезона овладел, наконец, и мной. Собравшись с силами, я вышел из дома, полный решимости обеспечить подарками всех своих бесчисленных родных и друзей.

    А сделать это было вовсе непросто. Начать с того, что я долго не мог найти место, куда поставить машину. Стоянки были забиты до отказа, ведь весь Нью-Йорк вместе со мной вышел на охоту за рождественскими сюрпризами.

    Внутри магазина было еще хуже. Толпы людей носились по всем этажам, как сумасшедшие, тележки, набитые блестящими коробками и пакетами, ежеминутно грозили сбить меня с ног.

    Прошел час, другой. Мои ноги болели почти так же сильно, как и моя голова. Я вспоминал тех, для кого стараюсь, и размышлял: что будут делать они потом со всеми этими грудами ненужных вещей? ради чего я здесь мучаюсь?

    - Увы, - вздохнул я, представив, как обидятся те, кого я обойду вниманием, - деваться решительно некуда.

    Когда подходил к кассе, корзинка моя была полна уже доверху.

    Впереди, в очереди, стояли человек двадцать, среди них мальчик в изодранных кроссовках и потрепанной куртке. В руке он держал несколько помятых долларов.

    Рядом с ним была девочка, надо полагать, сестра, кудри которой явно нуждались в услугах парикмахера. Копна волос была такой спутанной, что никакая расческа была бы не в состоянии с ней справиться. Одета девочка была не лучше брата.

    Тем не менее, она была почти счастлива, напевая что-то, ужасно фальшивя, под стереомузыку, звучащую в магазине. В руках девочка держала очень бережно, как величайшее сокровище, пару золотистых туфель. Когда дети приблизились к кассе, там что-то зазвенело, застучало:

    - С вас шесть девяносто, - сказала дама-кассир.

    Мальчик встревожился, растерянно положил на тарелку свои мятые деньги и, волнуясь, произнес:

    - Здесь три двенадцать. Можно, остальное мы принесем после Рождества?

    - Нет, - сухо прозвучало в ответ, - магазин в долг не торгует.

    Девочка, прижимая туфли к себе, заплакала, потом заявила:

    - Но ведь Спасителю угодно, чтобы мы купили эти туфли.

    - Не реви, - коротко бросил ей брат. Его губы были плотно сжаты, а глаза горели. - Пойдем отсюда.

    Тут я не выдержал и положил на стойку кассы три недостающих доллара. Дети так долго стояли в очереди, и, в конце концов, ведь Рождество на носу - пусть веселятся.

    Ребята замерли, не веря своему счастью. Кассирша пробила чек. Я расплатился за свои покупки и, чтобы вернуть детей к жизни, спросил с улыбкой:

    - Почему вы думаете, что Иисусу нужны эти туфельки?

    Ответил мальчик:

    - Наша мама больна. Говорят, что скоро она попадет на небо. А учитель в воскресной школе сказал, что там, на небе, все солнечное, золотое. Так пусть и мама тоже будет красивой, когда встретится со Спасителем...

    Я стоял, забыв о своей корзине, набитой бессмысленными дарами. Молчал и, чтобы не заплакать, старался не смотреть на золотые туфельки, которые девочка все так же крепко прижимала к груди.

    Наконец тихо произнес:

    - Да, она будет красивой.